Модальные слова. Служебные части речи. Междометия. Функциональные омонимы многочленных рядов.

Страница 9 из 17

Вопрос о том, как, в каком направлении развивается язык, является одним из важнейших в языкознании. Русский язык за период своего существования претерпел большие изменения, связанные с целым рядом факторов: физиологических, психологических, социально-культурных, исторических и т. д. Язык развивается медленно и почти незаметно для общества, стихийно в том смысле, что у него нет предварительного плана последующих изменений. Но он развивается закономерно с учётом того, что в нём уже представлено, отстоялось и приспосабливается к изменяющимся условиям существования. Стихийные, на первый взгляд, изменения на самом деле определяются рядом законов. Для того, чтобы понять их, необходимо прежде всего сравнить данные синхронного среза языка с соответствующими данными, известными из истории языка. Настоящее языка – плод его прошлого. Синхронный срез языка связан с определённым уровнем мышления и соответствует определённой ступени познания мира. Сравнивая данные синхронного среза языка с языковыми изменениями, можно с определённой долей уверенности прогнозировать развитие языка, представить его будущее.

Каждый язык располагает собственной системой средств выражения грамматических категорий. Удельный вес таких средств в разных языках различен. В типологической характеристике флективных языков учитывается роль синтетических и аналитических форм языка, роль сложных слов, и в зависимости от этого все они делятся на языки аналитического и синтетического строя. «Аналитический строй предполагает более широкое использование служебных слов, а также фонетических средств и порядка слов для образования форм слова и форм словосочетания… Синтетический строй характеризуется бoльшей ролью форм слов, образуемых при помощи аффиксов-флексий и формообразующих суффиксов и префиксов» [Кодухов В.И. Введение в языкознание. – М.: Просвещение, 1987. – С. 256–257].

Русский язык относится к флективным языкам синтетического строя. Он обладает развитой системой синтетического склонения (у имён существительных, прилагательных, местоимений, причастий) и спряжения (у глаголов).

Но современный русский язык имеет не только синтетические средства. В русском языке существует 3 способа выражения грамматических значений: синтетический, аналитический и смешанный (аналитично-синтетический). При синтетическом способе используются внутренние ресурсы слова: прежде всего – аффиксы (приставки, суффиксы, окончания), возможны чередования звуков ( убирать – убрать ), ударение ( зaмок – замoк ), супплетивизм ( хороший – лучше ), порядок слов ( 9 человек – точное обозначение, человек 9 – приблизительное). При аналитическом способе грамматическое значение выражается при помощи служебных слов – вспомогательных глаголов, предлогов, частиц и т. п. Смешанный способ сочетает оба способа выражения грамматического значения: с помощью окончания и предлога ( в столе, о книге ).

В морфологии современного русского языка усиливаются тенденции к аналитизму. Они проявляются двояко: во-первых, в росте количества неизменяемых слов; во-вторых, в увеличении аналитических единиц разного типа. Рассмотрим эти процессы.

С середины XVIII в. появилось большое количество несклоняемых слов: амплуа, ателье, атташе, бюро, буржуа, депо, домино, жюри, кафе, кашне, кино, метро, пальто, радио, табло, такси, трюмо, фойе, фото, шоссе, эскимо и др. До середины XIX в. в употреблении некоторых слов наблюдались колебания, но затем книжная речь взяла верх над народным языком и ряд заимствованных существительных перестал склоняться.

Не склоняются многие существительные, называющие иностранные фамилии и географические названия: Гюго, Гёте, Дюма, Хельсинки, Миссисипи и др.;

аббревиатуры советского периода: КПСС, СССР, ВДНХ, МИД, МТС и др.;

некоторые сложносокращённые слова: завкафедрой, сельпо и под.;

украинские фамилии на –ко, -нко : Борисенко, Василенко и др.;

фамилии типа Загородских, Дурново .

По мнению некоторых лингвистов, в результате заимствования появились неизменяемые прилагательные. «К ним относятся некоторые цветообозначения ( костюм хаки , платье беж , хотя имеется бежевый ), разновидности некоторых изделий ( брюки клёш, юбка плиссе ) и некоторые другие ( стиль модерн, вес нетто, часы пик ). Расположение прилагательного всегда после существительного в известной степени освобождает говорящих от необходимости употребления склоняемой формы прилагательного.

В русском языке можно проследить активность ещё одного процесса, связанного с возникновением аналитических прилагательных. Употребление сочетаний частично сокращённых слов с существительными типа партсобрание, партбилет, хозрасчёт привело к тому, что морфемы парт-, проф-, гор-, гос-, сов- и т. п. становятся аналитическими прилагательными. Подобные определительные компоненты могут восходить к заимствованиям, ср.: аэро-, теле-, гео-, гидро-, радио-, электро- и др.» [ См. размышления о статье М.В. Панова в разделе «Имя прилагательное» нашей книги, а также: Кондрашов Н.А. Основные вопросы русского языка. – М.: Просвещение, 1985. – С. 97].

Второе направление касается роста аналитических сочетаний. Традиционно аналитическими единицами считали «идиоматическое соединение вспомогательного и полнозначного слова, функционирующее в качестве эквивалента грамматической формы последнего» (Ахманова, 1966, с. 45). При этом полнозначное слово передает лексическое значение, а служебное – грамматическое значение аналитической единицы, например, в будущем простом времени буду читать инфинитив читать передает лексическое значение глагола, а связка буду (будешь, будем и т. д.) – грамматическое значение лица, числа.

Но в современном русском языке существует большое количество единиц, структура и семантика которых отличаются от названных. Речь идет о так называемых «составных словах», представленных прежде всего в сфере служебных слов ( потому что, невзирая на то что и под., традиционно именуемых составными союзами; по пути к, в связи с и под. – предлогами; что за, что ли и под. – частицами). Мы вслед за Б. Потье назвали их лексиями. Лексии – это семантические и функциональные эквиваленты слов, структурно более усложнённые в сравнении с синтетическими лексемами. Часть лексий содержит местоименный эквивалент и включается в систему знаменательных слов: редко кто, мало что – эквиваленты имен существительных; невесть что, неведомо кто, неизвестно какой, вот что, с какой целью, по какой причине, в любой степени и т. д. – эквиваленты местоимений в широком понимании термина «местоимение». Количество таких слов, их употребительность в последнее столетие значительно увеличились, особенно в служебной лексике. С помощью лексий появилась возможность выразить разные оттенки мысли, дифференцированно передать любое явление.

Таким оразом, в современном русском языке наблюдаются две противоположные тенденции: с одной стороны, тенденция к абстрагированию человеческого мышления, с другой – детализация, уточнение, дифференциация каких-либо явлений.

Рост аналитизма, на первый взгляд, противоречит одному из важных принципов развития языка – принципу экономии. Тенденция к экономии физиологических затрат была уже давно отмечена лингвистами (А. Шлейхер, А. Мартине, И.А. Бодуэн де Куртенэ, Е.Д. Поливанов, Р.А. Будагов, Б.А. Серебренников и др.). Источником тенденции к экономии является человеческий организм. Принцип экономии в языке – одно из частных проявлений инстинкта самосохранения. Это своеобразная реакция против чрезмерной затраты физиологических усилий, против всякого рода неудобств, осложняющих работу памяти, осуществление некоторых функций головного мозга, связанных с производством и восприятием речи (Б.А. Серебренников и др.).

Принцип экономии затрат легко прослеживается в звуковой сфере языка, в явлениях полисемии, омонимии и т. д. Как в этом плане можно оценить возникновение лексий и аналитических единиц вообще? Использование лексий позволяет создавать новое слово из «кирпичиков», «блоков», каждый из которых может быть заменен при изменении значения, например: 1 блок – слова с неопредёленным значением: неизвестно (невесть, неведомо) ; 2 блок – местоименные слова, определяющие категориальное значение аналитической единицы: кто (что, какой, чей, сколько, где, куда, откуда, как, когда и др.). Результатом их объединения и будут аналитические единицы особого типа – лексии: неизвестно кто, неизвестно что; невесть кто, невесть что; неведомо кто, неведомо что и т. д.

Интересно образование союзных лексий, традиционно именуемых «составными союзами». Они в абсолютном большинстве своем создаются на базе двух местоименных слов: что и как . К каждому из них присоединяются бывшие соотносительные слова (корреляты) из главной или предшествующей придаточной части. На базе что возникли союзные лексии потому что, оттого что, несмотря на то что, вопреки тому что, невзирая на то что и др.; как включено в состав лексий типа так как, тогда как и некоторых других. При этом человек не создает слова с новой звуковой оболочкой, то есть не увеличивает словарный состав языка, не загружает память дополнительной информацией, необходимостью запоминать неизвестные ему ранее звуковые комплексы. В этом плане появление лексий можно оценить как прогрессивное явление. Но, с другой стороны, человек затрачивает больше энергии, производя определенные физиологические усилия при произношении большего количества звуков. Казалось бы, это должно было стать тормозом для появления лексий. Тем не менее этого не произошло. Можно предположить, что в борьбе противоположностей побеждает тот процесс, который в настоящее время является для языка оптимальным, то есть наблюдается сбалансированность языковой структуры на разных участках изменения. Появление лексий можно рассматривать как активный способ пополнения аналитических единиц и как один из путей развития современного русского языка.

Лексии не являются аналитическими единицами в традиционном понимании, так как в них не выделяются полнозначный и вспомогательный (служебный) компоненты. Лингвистике еще предстоит изучить вопрос о системном статусе аналитических образований, о характере их компонентов – это проблема отдельного самостоятельного исследования. В настоящей работе обращено внимание на роль лексий в эволюционном развитии языка. Это один из участков науки о языке, которому уделено несправедливо мало внимания в последние полвека. В работах ученых 20–30-х гг. ХХ века выделялся особый отдел общего языкознания – учение об эволюции языка (историология). Проблемам историологии уделяли внимание Ф. Бопп, В. Гумбольдт, А. Мартине, О. Есперсен, И.А. Бодуэн де Куртенэ, В.В. Жирмунский, М.М. Гухман, Е.Д. Поливанов, П.Я. Черных, Р.А. Будагов, Б.А. Серебренников и другие ученые.

Одним из спорных является вопрос о том, в какой мере прогресс в языке связан с аналитическим строем. Высказывалось, например, мнение о том, что синтетический строй во многих современных индоевропейских языках сменился аналитическим строем и что это следует рассматривать как победу более высокой и совершенной языковой формы (О. Есперсен, В.В. Жирмунский). Противники этой точки зрения (М.М. Гухман, Г.Н. Воронцова и др.) не согласились с категоричностью подобного заявления, отметив, что прогресс языка не сводится к смене техники грамматического оформления. Среди индоевропейских языков нет чисто синтетических. Языки, рассматриваемые как представители синтетического строя (греческий, латинский, древнеиндийский, славянский и др.), имеют в своем составе аналитические конструкции.

«Можно ли аналитический строй в языках рассматривать как показатель прогресса?.. Значение, выраженное особой формой, легче воспринимается, чем конгломерат значений, выражаемый одной формой. Совершенно естественно, что рано или поздно должен был произойти взрыв этой технический недостаточно совершенной системы, и он произошел. Аналитический строй технически более совершенен. Однако отсюда совершенно неправомерно делать вывод, что аналитический строй отражает более высокоразвитое абстрактное мышление…» (Общее языкознание: Формы существования, функции, история языка. – М.: Наука, 1970. – С. 305). Дело в том, что во внутренней сфере языка постоянно действует множество других процессов, которые в корне изменяют ситуацию. Применительно к современному русскому языку можно констатировать, что наряду с основным процессом, отражающим абстрагирование человеческого мышления, активно идет противоположный процесс, в котором отражается дифференциация мышления. Это находит своё отражение и в создании лексий. Приведем пример. Категория времени осознана человеком и вербализована на уровне наречий в ряде лексем: вчера, сегодня, завтра, вечером, осенью и т. д. В системе местоимений она выражена словами с высочайшим уровнем абстракции: вопрос когда? – это вопрос о любом времени, тогда представляет указание на любое время и т. д. Но адресант речи может нуждаться в дифференцированном выражении этой категории. В этом случае возникают функциональные заменители – лексии: с какого времени?, через какое время?, вот когда, неведомо когда, неизвестно когда и т. д. Таким образом, появление лексий можно объяснить коммуникативными потребностями, необходимостью передать в языке тончайшие оттенки мысли. Это позволяет сказать, что в философском плане возникновение лексий можно рассматривать как явление, позволяющее не только улучшить языковую технику, но и полнее обслужить потребности общества, вербализовать достижения мышления.